Отправлено: 29.09.08 23:02. Заголовок: Персональный Ад [Натаниэль Ривера, Исмаэль, Сибилл Рихтер]

22 декабря 175 г.
Морозное солнечное утро.

Жизнь порою шутит с человеком злые шутки: вчера генерал, а теперь - заключенный Ривера предстает перед грозные очи Министра Юстиции и его личного секретаря. Последние собираются популярно объяснить Натаниэлю, в чем же его обвиняют.

 Отправлено: 30.09.08 15:11. Заголовок: Этот блок находился ..

Этот блок находился все в том же здании министерства обороны и между караульными назывался "гнездом юстиции", ведь именно здесь работали над врагами народа слуги закона.
Как раз длинный узкий коридор в несколько десятков шагов сейчас и проходил Натаниэль Ривера... в сопровождение трех конвойных.
Его не заковали в наручники. Наверное в солдатах еще не до конца было убито чувство трепета перед его фигурой и сейчас ему наруку сыграла заработанное когда-то уважение. Пусть силой, но заработанное.

Тяжелое молчание, хранимое всей группой помогало справиться с болью уже через десяток шагов боль стала лишь "информацией". Мне больно? Хорошо, я учту. Старясь не смотреть на экс-генерала, солдаты не спешили его подгонять и мирились с тихим, "рваным щагом" травмированного надо сказать пожилого человека.
Собственно ситуация до нельзя стандартна - глава СВБР новещает блок по своим каким-то там делам, а солдаты - всего лишь сопровождение. Именно поэтому солдаты, сидящие в "приемной" блока резко вскочили на ноги, выправляя мундиры, стряхивая крошки с колен, лихорадочно пряча книги, которые были запрещены дежурным. Вообще про службу здесь ходили дегенды, каждый солжать вплоть наверное до сержанта мечтал служить в блоке, потому как здесь было очень и очень просто. Командование редко сюда заглядывало лично, крепкие стены и двери и сами достаточно надежно скрывали своих пленников. Ну и конечно статус сдешних пленников делал их бесправными и абсолютно беззащитными перед охраной.
-Генерал...- начал обычные "уставные" оправдание глава караула, старший сержант. Но один из конвойных быстро, всего одним словам сумел перечеркнуть все умственные труды по подбиранию слов:
-Оформляйте его... - и трое конвойных покинули блок.

Экс-глава СВБР стоял перед пустым столом, с усмешкой созерцая удивленные лица военных вокруг. Точно таких же как и в нескольких коридорах и залах до этого. Мало кто знал, что в Республике возможно все - даже упасть с таких высот до которых добрался Ривера.
-Нет-нет. Не утруждайте, сержант,- притворно хохотнул Натаниэль. Ему должны были зачитать инструкцию по оформлению в блок, но он и так ее знал. Последняя ее редакция вышла написанной как раз его рукой.
Быстрым, привычным движением, Comendante растягнул левый монжет мундира, отстегивая ремешок часов, снял ручку, висевшую на нагрудном кармане. Бережно, крайне бережно отсоеденил от пояса кобуру, также оставляя ее на столе и не то чтобы он боялся что пистолет вдруг выстрелит, просто к своему оружию он относился с настоящим неподдельным трепетом, внутренним уважением. Пожалуй пистолет являлся той самой генеральской регалией, которую жаль больше всех.
И теперь пришла очередь карманов. На столе оказалась связка ключей, которую Ривера секунду повертел в пальцах. Он не знал стоит ли доверять ее военным, ведь многие ключи открывали двери, в которые не стоит ходить большинству людей, но правила на этот счет оговорок не делали и поэтому ключи оказались на столе.
Пачка сигарет и бензиновая зажигалка, вытащенные из другого кармана вызвала ступоор и слегка жадные взгляды. Генерал не сразу понял, что именно так повлияло на военных.
-А вы угощайтесь, сержант, чего уж там,- ну конечно! Таких сигарет не могли себе позволить ни сержанты ни рядовые армии Республики и конечно они хотели их заполучить. Ладно.... назовем это подарком.
Последним на столе оказался небольшой блокнот из внутреннего кармана. И когда генерал сделал попытку забрать эту вещицу, его руку жестко остановила рука сержанта:
-Не положено!
О да, мальчик! О да... ведь так приятно командовать бывшим командиром. Чтож, наслаждайтесь! Однако Ривера не собирался отступать, он усмехнулся и удивленно поднял брови. Голос его сотался притворно спокойным и даже немного сладким.
-Сержант, а вы уверены что хотите получить это? Того за что я здесь, мне достаточно. И я не хочу иметь к этому еще и разглашение государственной тайны...
Собственно это было чистой правдой и во избежание сержант позволил Ривера забрать блокнот. Слишком много в нем было различных записей, знанием которых обладать просто опасно.
Далее последовала очередь шнурков, которые Ривера расшнуровал медленно, тяжело опустившись вниз из-за дико ноевшей ключицы. Впрочем солдаты даже услужливо помогли ему подняться:
-Очки, Ривера,- вдруг вспомнил кто-то сбоку.
Дело в том, что немногочисленная мебель в камере содержания была наглуха прикручена к полу, а у заключенного изымалась все то, чем он мог навредить себе или участникам допроса.
-Приказа о моем разжаловании не было пока,- неожиданно резко ответил Натаниэль. -Поэтому для вас, Генерал Ривера. А что касается очков... знаете, я сделал десятки шагов под присмотром крайне невнимательного караула с пистолетом на поясек. Если бы я отел что-либо сделать то это лучше чем в одиночной камере. Простите, я не настолько глуп, чтобы разбирать собственные очки да и мне не приходит в голову идеи о смертоносном оружии из двух тогких линз.
Вдруг взгляд его упал на край стола, где покоилась стопка досье. Верхним был документ одного медбрата. Ах да, сей осведомитель из больницы ведь тоже ппобывал здесь. Значит отчет уже ждет его в кабинете. Черт! Генерал терял время...

Это место не зря называли "блоком". Оно удачно вмещало в себя все то, что было необходимо для допросов и дознаний начиная от пыточных камер и заканчивая знаменитыми "клетками" О! Клетка была настоящим изобретением извращенной фантазии республиканских психологов и называлась так из-за сходства с тетрадной клеткой. Маленькая кваадратная комнатка, в которой было крайне некдобно ходить и заключенный мог сидеть только на прикрученном к полу стуле. Монотонный цвет стен и полная звукоизоляция быстро выворачивали мозг на изнанку от элементарного безделья. Положение усугублялось отстутствием личных вещей и даже сигарет. В принципе в этом было какое-то сходство с детским наказанием. Однако, крайне эффекимвно...
Генералу повезло быольше - он оказался в допросной комнате, которая имела два стула и даже стол. Так что хотя бы можно было удобно сесть. Но первое, что было сделано Ривера когда закрылась дверь это неуклюжие попытки снять мундир, дырки на котором раздражали мужчину. Это удалось спустя минуту и только с помощью одной руки - две руки не хотели работать вместеЮ причиняя через чур ощутимую боль.
Мундир весел уже на стуле генерала в то время как его посещали разные невеселые мысли: что ему грозит?
Людей его круга после подобных происшествий редко оставляли в живых - он слишком много знал, чтобы быть уволиным. Разжаловать его тоже вряд ли будут - это слишком большой удар по самолюбию, а это опять же опасно для Республики. Самый лучший пришедший на ум вариант - растрел. Остается только ждать.
Второй мыслью пришло осознание того, кто сюда должен прийти и кого он ждет - министерство юстиции. Черт, возможно для такого вызовут самого Исмаэля, но тогда придет и она... черт. Она ведь даже может не знать куда идет, а тут он, ее наставник. Хотя... если он останется жив возможно это избавит его от ее восхищения, убрав из жизни еще один оасный соблазн.

 Отправлено: 03.10.08 21:40. Заголовок: Брат не был импульси..

Брат не был импульсивен. Значит, довели: именно к такому выводу склонялся Исмаэль, когда ему сообщили о разжаловании и аресте генерала Ривера. Сам министр юстиции только от души посочувствовал Азраилу: впрочем, многие люди с возрастом теряли хватку, а в их ведомствах хватало и таких, которые ее отродясь не имели. До демонов, способных объективно оценивать степень компетентности человека, к сожалению, было еще много ступеней карьерной лестницы, на которых вполне себе лесть и интриги служили заменителями ума и профессионализма.
Еще Исмаэль успел подумать, что обвинения, предъявленные Ривера официально, конечно же, смехотворны, но кого, собственно, это волнует? Наказание он понесет вовсе не за то, что будет написано в деле, и ему же лучше. А сам Убийца рассматривал это как еще одну демонстрацию высшим чинам обоих ведомств известного постулата "Незаменимых людей нет". Вот он и продемонстрирует. Впереди было много часов чужой боли, недоумения и, возможно, отчаяния. Во всяком случае, исмаэль собирался получить это все в полном объеме, не упустив ни капли, и впервые за многие годы приступал к делу с интересом и энтузиазмом.
Сегодня с утра мир изменился. Нет, он не стал объективно лучше, но у завтрака почему-то появился вкус, а у воздуха запах. Нет, демон не дошел до того, чтобы ловить на перчатку снежинки и маниакально сравнивать узоры, но зато долго вертел в руках вилку, поражаясь тому, что она не выглядит нарисованной. Вилка была отчетливо реальна, прохладна и пахла медленно отмирающими частичками серебряной окиси. И с того момента, как Исмаэль проснулся рядом с Инге Ринневар от бьющего в глаза утреннего солнца, он так и не определился, счастлив он, или раздосадован: и от этого было только интереснее. Потом уже, когда Генрих вызвал врача, и женщина спустилась к завтраку, перевязанная, и, кажется, почти здоровая (это был один из подопечных Веррье), судья отложил ту самую вилку, долго смотрел на Инге, щурясь против солнца, а потом молча положил перед ней свой комплект ключей от дома. Та вполне в своем духе возражала, когда поняла, что это, но сейчас демон был трезв и вменяем, не то, что вчера, так что спора не вышло. Напомнив мисс Ринневар, что ждет ее к вечеру и пообещав прислать за ней машину, Исмаэль удалился. Человеческим способом для разнообразия, в таком состоянии перемещение далось бы ему нелегко.
Уже на работе его настигли известия о кадровых перестановках в СВБР. Демон закурил и флегматично резюмировал: "Брат сломал Ривера жизнь, карьеру и обе ключицы".
С утра ему отчего-то все давалось легко. И демон даже слегка улыбался, разбирая ежеутренний завал на столе, и был на удивление приветлив с Сибилл, хотя эта приветливость и была скорее из разряда перенесенных эмоций. Тем не менее, спускаясь с ней в подвалы министерства, Исмаэль ни словом не упомянул о вчерашнем инциденте. Даже мимоходом погладил помощницу по щеке: но мысли его были о боли Ривера и холодных глазах Инге, похожих на замерзшие озера.
- Добрый день, генерал, - в шелестящем голосе демона, входящего в комнату для допросов, не было, тем не менее, ни одной из человеческих эмоций, - вы плохо себя чувствуете. К сожалению, в этом плане я не могу Вас ничем обнадежить. Будет хуже.

 Отправлено: 04.10.08 01:01. Заголовок: С самого утра Сибилл..

С самого утра Сибилл выглядела необычно бледной и не менее необычно отстраненной. Нет, не рассеянной, а, скорее, убийственно безразличной. Похожей на призрака в мундире. Не проронила ни единого слова, кроме предписанного уставом сухого приветствия, упрямо не отрывала уставших глаз от листов рутинной документации, не искала повода задержаться в кабинете лорда Исмаэля… Как будто дьявольский огонь в ее глазах погас, оставив после себя лишь бездонную выжженную пропасть, скованную серебристо-серым льдом. Как будто вся ее жизнь, яркая, стремительная, вдруг покинула тело девушки и переместилась в ее шефа, который сегодня тоже мало походил на себя обычного. Начать хотя бы с того, что Убийца улыбался. И то была не кривая усмешка самым уголком губ, а самая настоящая улыбка, неожиданным образом преобразившая его лицо. Закон вселенского равновесия, быть может?
Несколько часов ее тяжелого молчания нарушил вчерашний ординарец, который, плохо скрывая свое смущение, принес на стол майора Рихтер свежие отчеты от надзирателей тюремного блока.
-- Говорят, вчера арестовали кого-то из высшего командного состава. -- шепотом начал лейтенант, будто опасаясь быть услышанным. Хотя, шепот в этом ему вряд ли мог помочь, слух у министерских стен был превосходным. -- Вот, наверное, все в отчетах…
Девушка подняла глаза и пустым взглядом смерила ординарца. Он весь словно светился живейшим любопытством. Едва только не приплясывал на месте от нетерпения. А Сибилл отчего-то было все равно. Абсолютно наплевать. Сейчас ей не хотелось ничего говорить, язвить или смущать зеленого лейтенанта взглядом и словом. Слушать последние министерские сплетни в его исполнении, впрочем, тоже не хотелось. Но все-таки после продолжительной паузы, девушка глухо произнесла:
-- Надеюсь прочесть на страницах протокола обвинения имя этого крысеныша Линдмана,-- свою неприязнь к нему Сибилл никогда не скрывала. Как не скрывал свою и полковник. Об их непримиримом противостоянии ходили легенды. Поговаривали даже, что единственным фактором, сдерживающим этих двоих от того, чтобы вцепиться друг другу в глотки, был никто иной, как сам глава СВБР.
Лейтенант не ответил, лишь нетерпеливо передернул плечами, а Сибилл тем временем раскрыла папку и начала читать пресловутый отчет. Ее взгляд быстро скользил по ровным строчкам, не особенно зацепляясь за смысл. Голова была переполнена совсем иными мыслями: счастливая улыбка на лице Исмаэля, его неожиданно приветливый тон и несвойственная разговорчивость. После того, что произошло вчера, майор Рихтер ожидала чего угодно, но только не этого. Всю ночь она размышляла над вчерашними словами милорда Азазеля. Всего несколько слов, произнесенных не для лишних ушей, но только для нее: «Никто, запомните, никто не достоин этой вселенской грусти в ваших глазах, моя дорогая Сибилл. Даже Он.» Пропагандист говорил об Исмаэле. Но что, черт возьми, он понимал?!.. От перепутанных мыслей, заблудившихся где-то между сегодня и вчера, девушку вернуло к реальности имя. Не то, которое она надеялась увидеть в протоколе. Другое, совсем другое. Натаниэль Ривера, генерал-майор… Исписанный с обеих сторон лист вощеной бумаги выскользнул из ее тонких белых пальцев, а с дрогнувших бледных губ сорвалось одно только:
-- Свободны, лейтенант.


Вниз, вниз… Путаясь мыслями и не произнося ни слова. Не слышно, словно тень. С потухшим взглядом рядом с Ним. Плечом к плечу. Каменные ступени круто спускались, теряясь в темноте похожих на катакомбы тюремных блоков. Сибилл с детства боялась замкнутых пространств и не могла справиться с чувством головокружения, которое вызывала высота. Каждый раз, спускаясь в подземелья, она преодолевала себя, но сегодня шла автоматически, как заводная кукла. Похоже, это не ускользнуло от внимания демона. Во всяком случае лорд Исмаэль остановился, опередив девушку на ступеньку, заглянул в потемневшие, ничего не выражавшие глаза Сибилл, улыбнулся и погладил ее по щеке. Неожиданно для самой себя майор вздрогнула и… отстранилась от его руки, впервые показавшейся ей теплой.
-- Ваш приказ был выполнен, милорд. -- голос прозвучал глухо и безразлично, прежде казалось, Сибилл Рихтер просто не способна говорить так, однако теперь она, увы, потеряла способность говорить как-либо иначе, -- Господин министр народного просвещения не имеет к Вам претензий по поводу вчерашнего досадного недоразумения.
Отчитавшись об исполнении приказа, майор сделала шаг в сторону, впервые сама оторвавшись от бездонных глаз Убийцы, и продолжила медленно спускаться, не оставив министру ничего иного, как догонять ее.
О чем она думала сейчас? О том, что, возможно, только что совершила главную ошибку в своей жизни, не воспользовавшись небывалой благосклонностью и добрым расположением Исмаэля. О том, что могла бы накрыть его теплые пальцы своей рукой, а дальше… кто знает? Никто. И никогда не узнает. Никогда. Если бы кто-то еще вчера сказал Сибилл о том, что она отстранится и в ответ наградит демона безразличным холодом в сухих словах отчета о выполненном приказе, она бы ни за что не поверила. А теперь просто сделала это.
А в голове по-прежнему вертелись вчерашние слова Азазеля. И в этих словах пропагандист по-прежнему в глазах майора Рихтер был в корне не прав… Так странно. Все странно, все не так. Как будто мир перевернулся, но все по старой привычке делают вид, будто ничего не случилось. Странно, неправильно, как отражение в кривом зеркале.
Дверь камеры распахнулась, и Сибилл увидела генерала. Бывшего, разжалованного, арестованного, избитого кумира, свергнутого с пьедестала. Убийца заговорил первым, а она не произнесла ни слова. Осталась молча ждать приказа в Его тени, отлично понимая, что это будет за приказ но впервые не горя желанием его исполнить. Как будто желания в принципе вдруг перестали для нее существовать ровно как и огонь.

 Отправлено: 04.10.08 15:34. Заголовок: Время уходило зря. Г..

Время уходило зря. Генерал уже чуть менее суток сидел в карцере. Правда вечером его отвели в "клетку", где в абсолютной темноте и отсутствии каких бы то ни было звуков он каратал ночь. Генерал даже не помнил спал ли он вообще. Сознание перестало воспринимать время примерно черекз час после наступления темноты. Думать было невозможно, любая мысль, вызываемая в голове словно соскальзывала в пустоту, не задерживаясь больше чем на пару секунд.
Чтобы не свихнуться, Ривера в начале закрыл глаза. Впрогчем ничего не изменилось - непроглядная, молчаливая тьма продолжала стоять кругом. Экс-генералу наконец удалось поймать хотя бы одну мысль, а скорее даже образ, воспоминание. Перед глазами отчетливо встало изорбражение его квартиры. Он в домашнем халате и рыжая милая девушка в курсантской форме. А потом... Ривера прекрасно, до мельчайших подробностей помнил этот вечер до последнего сказанного слова, жеста или брошенного друг на друга взгляда. Прошло шесть лет, а он не мог забыть... и главное не хотел.
Генерал резко открыл глаза. Воспоминания о событиях этого вечра и ночи были крайне красивы, но было не время и не место о них думать.
О, мисс Рихтер! Какого мнения вы теперь будете о том, кого когда-то считали почти идеалом, недоступным, неузвимым неприкасаемым. Превратившись почти из "всего" в ничто" мог ли теперь этот пожилой человек быть вам интересен. Наверное больше всего на свете гнерал Ривера боялся завтра утром встретить разочарование в ее глазах. Потеряыть ее - значит потерять остатки себя самого. Ведь она была той единственной, кто еще мог напомнить генералу что он все-таки человек...
Говорить было нельзя. Это запрещали правила. Ривера не особо надеялся на благосклонность и былое уважение полусонных солдат, а встречи своего лица и преклада никак не желал. Чтобы как-то себя занять и сфокусировать внимание хоть на чем-то, военный снял очки и стал тихо постукивать дужкой у душку. Получился мерный стук, похожий на ход часов. Это помогало хоть немного оставаться в этой реальности, а не улетать куда-то в забытие.

За два часа до начала допроса его перевели обратно в допросную комнату и сотавили там в гордом одиночестве. Тогда-то Ривера и обратил внимание, что безбедная жизнь все же смогла его испортить. Впервые наверное лет за семь его день не начался с чашки кофе и сигареты. И в каком-то смысле это больше беспокоило его организм чем предстоящие пытки.
Азраил допустил ошибку! Впервые за долгое время Ривера окончательно утвердился в своем мнении - командор ошибся. Нет, генерал разумеется до сих пор не питал уверенности в собственной незаменимости, но что можно сказать точно - время потеряно. Колосально много ценнейшего времени.
Ривера мог с точностью сказать, что там сейчас наверху происходит в его ведомстве. Он знал всб внутреннюю процедуру потому что когда-то сам ее придумал. Еще ночью в штабе СВБР был объявлен "код 114" - "экренная смена команднова состава". Полковник Линдман, как первый заместитель будет назначен исполняющим обязанности главы службы сроком на пять дней или до особого распоряжени министра обороны. У Бэна было минут десять, чтоб вынести из кабинета Ривера ценные бумаги, после чего по предписаниям того же кода кабинет опечатовался на тот же срок. Это исключало попытки так называемых "заговоров" и смещение командования без ведома высших чинов.
Только знал ли Бэн какие документы были важны. Нет, Линдман был без сомнения умным человеком, хотя ничем особым никогда не блестал и был "аоднят наверх" генералом Ривера. Бэн знал о СВБР все.. процентов на девяносто. Только генерал боялся, что полковнику не хватит как раз этих десяти процентов. Одно дело быть в курсе всего, но совсем другое всем управлять.
На выполнения кодовых предписаний, перетаскивание и чтение бумаг уходило время. Пусть даже меньше дня, но черт возьми время! Время. которое было так важно.
Что испытывал прелюдно униженный генерал? Наверное обиду... где-то в глубине души. За десять лет он не имел ни одного серьезного нарекания. Азраил прекрасно знал методы его работы... а теперь все перечеркнуто только потому, что Ривера не видел смысла оправдываться и бледнеть, неся неразборчивый бред подобно Вендлеру.

-Доброе утро, министр- проговорил генерал сухо в знак уважения тяжело поднимаясь со стула. По сути никаких уставных приветствий не было предусмотрено, так как Исмаэль не был его непосредственным командиром.
Ривера прекрасно знал, что его ждет. Ведь он на протяжении многих лет учил этому курсантов. Теперь пришло время испытать мастерство собственной педогогики на себе. Чтож... пусть так. В любом случае фраза министра осталась без ответа.
-Слава Республике, майор!- бодро проговорил генерал, вытягиваясь в струнку при появлении Рихтер, от чего ключица снова заставила его испытать тупую надоевшую боль.
В этом вполне уставном действе была совсем явная усмешка над самим собой, признание собственного краха. Рихтер могла бы насладиться моментом. Мало кто из военных мог наблюдать такое от генерала. Впрочем, бывшего генерала.
Но одновременно с этим, Натаниэль заметил, что что-то изменилось. В ней. Исчезла искорка, вечная усмешка и восхищение самой собой на губах. Словно щелчком переключателя на лицо генерала вернулась снова железная маска Comendante. Всего на то короткое мгновение когда он кидает свой взгляд на Исмаэля.
Генералу прекрасно были известны их отношения... но в общих чертах. И было олснование злится на Исмаэля, обвиняя его в том, что что-то не так с ней. С Сибилл, к которой генерал относился как-то особенно тепло. Нет, не любил, но.. но... дорожил ей.
В прочим не эта злоба, ни обвинения никогда не показывались наружу. Разве что во взгляде. А сейчас и вовсе не имели смысла.
-Господа,- на этом слове генерал смотрел на Сибилл с улыбкой в уголке губ, словно извиняясь, что не назвал ее отдельно. -Мы с вами прекрасно знаем зачем вы здесь. Обойдемся без церемоний. Дапвайте же начнем. Сибилл, считайте это последним ващим экзамином...

 Отправлено: 05.10.08 00:19. Заголовок: Демон устало воззрил..

Демон устало воззрился на Ривера. Устроился на стуле, положив ноги на другой и молча поманил рукой - боль разжалованного генерала серебряной струйкой намоталась на пальцы. Потянул, забирая пока еще крохи силы, затем молча подвинул человеку пепельницу и сигареты.
Под его левой рукой замерцал воздух, словно поднимался над чем-то горячим, потом загустел, потемнел: когтистые лапы коснулись пола. Черный пес подставил голову под пальцы хозяина и лег рядом с довольным, совершенно собачьим зевком.
Вот только псом эта тварь отродясь не была. Министр кинул одобрительный взгляд на свое животное и тут же перевел его на Ривера:
- КурИте. Начать всегда успеем. Сибилл? - Убийца указал девушке на стул, мимоходом подумав, что будь он помладше чином, ее сегодняшняя выходка вкупе со вчерашней могла стоить ей не только погон, но и головы. Но ему было
а) все равно
б) слишком хорошо, чтобы задумываться об этом вообще.
- Знаете ли вы, в чем вас официально обвиняют, Натаниэль? - спокойно поинтересовался Исмаэль, рассеянно похлопал пса по лобастой голове и обратился уже к нему, - скажи Генриху, что мне нужен второй комплект ключей от дома.
Собака так же медленно расстаяла в воздухе, словно ступая в никуда.
- Ну так знаете?

 Отправлено: 19.10.08 01:11. Заголовок: Сломанная ключица на..

Сломанная ключица надо сказать вещь очень неприятная. Но генерал Ривера каким-то образом за прошедшие сутки научился не воспринимать боль. Кстати, к боли у Ривера было совершенно особое отношение...
Дело в том, что помимо незакрываемых вовремя дверей в курсантском корпусе была еще одна вещь, о которой все знали, но на нее от чего-то упорно закрывали глаза. И тогда. И сейчас. "Школа жизни" - так она называлась на местом сленге. Красивое и пафосное название на деле имело только один инструмент - избиение. Избиение младшекурсников старшекурсниками. Ни за что, просто потому что нужно выполнять кем-то и когда-то поставленные "правила". Администрация конечно следила за тем, чтобы курсанты особо неколечили друг друга, но открыто никогда не выступала против Школы Жизни.
Били всех. Парни били парней. Девушки - девушек. через такую школу прошел и курсант Ривера, правда отличника курса быстро перестали бить. Нет, не потому, что стали уважать, а потому что сложно бить человека, имеющего высший балл скажем по самообороне.
Но в то время когда Ривера еще приходилось терпеть издевательства... тогда он понял, что не воспринимает боль. Конечно же чувствует ее, но ощущает ее, как информацию. "Мне больно? Спасибо, я учту". И сейчас боль не приносила особых неудобств, к тому же генерал старался не крутить головой и зря не двигать руками.

Исмаэль сделал свое странное движение. И из-за своего умения, генерал почувствовал эффект не сразу. Только через минуту он осознал, что уже не больно. Первое, что сделал Натаниэль для проверки своего состояния - повернул голову. И посмотрел прямо на майора Рихтер... случайно. Улыбка сама собой выползла в уголок губ генерала. Неожиданно теплая улыбка, которая совсем не вязалась с той ситуацией в которой они встретились.
Вот уже пять минут он старался не поймать ее взгляд, не дать посмотреть ей в глаза. Нет, генерал никогда не боялся тех знаний, которыми обладает его ученица. Ему было стыдно. Он чувствовал себя ничтожеством после случившегося, превратившимся из почти всего в ничто. Когда-то он был единственным мужчиной-человеком, который что-то значил в ее жизни. Кем он является теперь

Ривера еще не успел пересилить себя и отвернуть голову, как Исмаэль своим вопросом поднял из глубин его сознания огромную волну потребности в никатине. Но Comendante продолжал улыбаться.
По какому-то внутреннему "кодексу чести", непонятно откуда собственно взявшимся правилам, воспитанию, генерал никогда не позволял себе курить в присутствии женщин. Имелось только два исключения: женщины, которые были поддчиненными Ривера и женщины, которые курили сами. Рихтер давно была в числе равных ему, хоть и была ниже званием. Курящего генерала Сиббил могла помнить только с академии или в те моменты когда заставала его таковым например в кабинете.
На мгновение улыбка Ривера стала шире. Он неожиданно осознал тот факт, что перестал курить при Рихтер шесть лет назад. Тогда утром... он уже не выкурил за кофе свою дежурную сигарету.
-Нет, спасибо, министр, я пожалуй откажусь.
Еще один вопрос Исмаэля помог наконец отвернуться, чтобы взглянуть на Убийцу. Юрист одназначно шутил. Оба они прекрасно знали за что он здесь, чтобы не написано было в бумагах.
-Исмаэль, не смешите меня. Мне, как и вам прекрасно известно, как создаются подобные обвинения. Я и не сосчитаю сколько подобных бумаг за моим авторством подписано вашей рукой. Что там? "Неисполнение", "предательство" или что-нибудь оригинальное? Я не в праве в чем-то обвинять Азраила - его право было так поступить. Если мне суждено было стать показателем и ускорением для работы других - пусть так. Жаль что потеряли время... вы знаете я бы сейчас работал вместо бесед с вами.
Ривера сделал небольшую паузу, а потом добавил между делом, словно абсолютный пустяк:
-Министр, зачитайте итог, пожалуйста. Крайне любопытна моя судьба после вашего визита.

 Отправлено: 26.10.08 02:53. Заголовок: Лорд Исмаэль говорил..

Лорд Исмаэль говорил, Сибилл молчала. Молчала потому что так и только так предполагалось субординацией, молчала потому что охватившее ее накануне отвратительное давящее, мешающее даже дышать чувство безысходности, усталости от самой жизни нахлынуло с новой силой, стоило только ей увидеть довольную туманную улыбку в уголке бледных губ Министра. Впрочем, подаренную ей улыбку разжалованного генерала – ее развенчанного в одночасье и свергнутого с пьедестала кумира – Сибилл тоже видела. Но майор лишь ответила на нее ничего не выражавшим холодным, пустым и совершенно безжизненным взглядом поверх его головы. Не в глаза, как обычно. Опасно дерзкие слова Ривера, всегда с жадностью хватаемые девушкой на лету, теперь небрежно проскользнули мимо ушей… Пока обрывок одной из фраз не вцепился раскаленными железными когтями в незащищенный пуленепробиваемой броней апатичного безразличия ко всему происходящему краешек сознания Сибилл.
«Последним вашим экзаменом…»
А больше ничего девушка не услышала. Ни вопроса демона, ни еще более дерзкого, чем прежде, ответа Натаниэля.
Нечто в глубине сознания будто бы звонко щелкнуло, надломившись, и перед внутренним взором стремительно стала раскручиваться черно-белая кинолента воспоминаний. Несколько лет блестящей службы у Исмаэля в Министерстве на стремительном карьерном взлете, а прежде годы отличной учебы в Академии под негласным покровительством генерала – через тернии к звездам по головам и по трупам но ни шагу назад, и задолго до того еще в сиротском приюте у ног великолепной, всесильной Леди Аграт – бездумно и ни секунды не сожалея с сумасшедшей готовностью, с бешеным фанатизмом отдать все то немногое что у нее было, свою душу, сердце, разум, сознание, свою жизнь, лишь бы демоница не выбрала себе другую дочь. Всю жизнь Сибилл находила себе непререкаемые идеалы в чьих-то чужих таких холодных и безразличных лицах, которым не было до нее никакого дела, отчаянно стремилась к ним, силой разрушительной стихии своего внутреннего огня сжигая все и всех на своем пути, сжигая мосты у себя за спиной… А теперь, когда сама превратилась в подобного идола для обожающих рыжую красотку до дрожи в коленях зелененьких курсантов, она вдруг сорвалась. Перегорела. Не выдержала и сломалась. Построила хрупкий карточный домик для сонма сотворенных самой себе кумиров, но тлевший до вчерашнего дня в углях огонь глубоко запрятанной ненависти, разгоревшись ярким пламенем, его не пощадил, увы. Воздушный замок вспыхнул, как спичка, и сейчас же осыпался серым прахом. Просто вдруг перестал существовать, оставив после себя выжженную, осыпанную пеплом пустоту. Ничто. И Сибилл вместе с ним обратилась в это Ничто, в Пустоту, в развеянный порывом ветра пепел. На мгновение подхваченная им, взлетела к небесам, чтобы наконец упасть на землю. Вот только теперь никак не могла понять – слишком рано или слишком поздно… поздно, чтобы подняться, отрезвев, и продолжить свой путь наверх.

Стоя в тени демона, майор Рихтер до хруста сжала кулаки. Ее опустошенный, выжженный изнутри взгляд скользнул по статной фигуре Исмаэля, в тот миг отпускавшего своего Пса с очередным приказом. Удивительно, но такой его приказ не вызвал у девушки ни обычного укола странной тайной ревности, ни даже интереса. Удивления, впрочем, тоже не вызвал - чувства совершенно атрофировались. Ушли, будто их и не существовало никогда прежде. Она не умеет жить. Она – лишь инструмент. Надежный, прекрасный, исполнительный и смертельно опасный, заточенный острее бритвы и идеально удобно ложащийся в руку своему владельцу. Совершенный инструмент… Но кому он будет принадлежать теперь? Мечтательно улыбающийся Убийца, отдающий приказ достать второй комплект ключей от дома вдруг опасно приблизился к грани слабости, той самой от которой прежде все время старался отгородить ее. И преуспел. Значило ли это, что Лорд Исмаэль собственными руками бережно произвел последнюю закалку, чтобы теперь передать оружие новому еще более безжалостному и беспощадному, а главное еще более бесчувственному хозяину?
-- Довольно с меня экзаменов. -- шаг из тени, необычно глухой голос и пугающий темнотой своей глубины взгляд, -- Попытка сохранить хрупкую иллюзию власти. Последняя фантазия… Это казалось бы до омерзения жалким, если бы не подкупало своей совершенной формой.
И еще один шаг вперед. Между сидевшими друг напротив друга мужчинами стояла вовсе не привычная им обоим восхищенная почитательница собственноручно сотворенных себе же кумиров, но существо истинно демонической природы хоть и рожденное когда-то по странной ошибке мироздания человеком. Возможно, этому прецеденту еще не было дано собственного имени в истории, но оттого сущность эта, сотканная из чистого подавляющего все вокруг ледяного, исполнительного, безразличного к самой жизни перфекционизма в самом жестоком и убийственном его проявлении казалась лишь еще ужаснее. Так пугает все новое, неизвестное, прежде никогда не существовавшее. Пугает своей непредсказуемостью.
-- Последняя мечта, последняя иллюзия, последняя фантазия.-- она заговорила вновь, и лишившийся вдруг всех обычных богатых интонаций голос теперь заставлял ощущать на коже озноб. Она говорила, не глядя на экс-генерала или Министра. Сибилл говорила для них обоих, но в первую очередь для самой себя. -- Вслушайтесь в это слово – «последняя»… Согласитесь, в нем есть нечто логичное и завершенное. Совершенное.
Ее изящные, но мертвенно холодные и белые, как у мраморной статуи, и такие же тяжелые руки легли на плечи демона и бывшего генерала. Обвинителя и осужденного… Так, словно они оба на какой-то миг оказались равны перед лицом некой третьей стороны.
Судьи?

 Отправлено: 27.10.08 22:11. Заголовок: Хорошее настроение И..

Хорошее настроение Исмаэля, как все наносное и несвойственное, оказалось нестойким, хуже того эфира. И улетучилось примерно с той же скоростью: тут даже нельзя сказать, что Убийца вернулся в свое обычное состояние - просто потому что это состояние никуда и не уходило. Если камень нагреть, он не перестает быть камнем. Клинок в ножнах остается клинком.
В общем, улыбка с его лица не то, чтобы исчезла, но как-то исподволь сменила тон с довольного на усталый, оборачиваясь обычной кривой усмешкой. "Я работаю с идиотами" - провозглашала она первый девиз Республики, еще на заре государства высказанный Белиалом и единогласно поддержанный братьями. Лорд Исмаэль пытался напомнить себе о том, что уничтожать смертных почем зря мало того, что не комильфо, но еще и против Закона. Эти двое не были предназначены быть сейчас размазанными по стенам, но если что-то и раздражало Убийцу в смертных практически до потери самоконтроля, так это склонность к чрезмерному пафосу и преувеличению своей роли в происходящем.
Не то, чтобы он не одобрял гордыни, только полагал, что она должна быть оправданной. Ну, во имя равновесия и все того же Закона. А может быть, дело было в том, что он был не из тех демонов, которые все века учили людей считать себя значимыми, а как раз из тех, что ставили смертных на место.
Ибо смерть приходит ко всем. На то они и люди.
А вот вечности удостаиваются немногие - кто таки сумел себя превзойти: но эти были уже не в его компетенции.
- Послушайте, Ривера, - легко сказал Судья, - не усугубляйте. Вот за такие ответы Вас и разжаловали, ибо на вопрос "Знаете ли вы?" отвечают "да" или "нет", а не трагическими речами в стиле Азазелевой пропаганды. Я не большой ценитель театра. Брат - судя по вашим ключицам - тоже.
Исмаэль улыбался. Люди примитивные создания, даже странно, что в таких тварях порой все же проявляется заложенный в них образ Божий, потому что все остальное время - это глупые хищные твари, которые понимают только окрик и палку. И в твоем авторитете убеждает их лишь строгий ошейник: вон, Создатель пытался доказать обратное, и что случилось? Добрый - значит слаб. Делаешь одолжения - тебе хамят и норовят задрать нос, и это было бы смешно, если бы за тысячелетия не надоело хуже горькой редьки. А стоит сделать хоть намек на возможность превзойти свою природу, как такое начинается...
Нет уж, в этом городе только одной женщине предназначена ужасная судьба - перестать быть носителем божественной искры, прожить много сотен лет и в конце времен исчезнуть навсегда вместе с ними. И, by the way, как раз она этого не хочет.
Ну хорошо, он искренне пытался общаться с людьми на их языке.
Демон медленно, двумя пальцами снял с плеча руку Сибилл - и под его прикосновением тело женщины "вспоминало" не всю, конечно, боль, что она когда-либо причиняла другим, но по крайней мере половину. Может, со свойственной ей заносчивостью, Рихтер и вытерпела бы это, но он постарался обеспечить чисто физическую реакцию мышц и суставов на истошные вопли истерзанной нервной системы.
Исмаэль смотрел молча и холодно, собирая с нее боль - отчего бы и не взять, раз есть.
Хорошо, смертные, будет вам палка и будет вам строгий ошейник. Пока просто так, ради воспитания, к вашему счастью - не ради развлечения.
- Это, - сказал он, переведя взгляд на Ривера, - пока только начало. Не для нее даже. Для вас, понимаете?
Голос Убийцы, в противоположность его взгляду, был тих и печален.

Ткань реальности треснула пополам, пес мягко встал на лапы рядом с хозяином, протягивая ему конверт с печатью Азраила. Свободной рукой Убийца распечатал письмо, пробежал глазами по строчкам...
и рассмеялся.
- А что, недурная мысль. Охрана! - щелкнувшему каблуками у двери лейтенанту министр тоже улыбался, - подготовить приказ об освобождении гражданина Ривера и приказ о переводе майора Рихтер в распоряжение министерства вооруженных сил. Обоих доставить к лорду Азраилу в течение получаса. Исполняйте.

"А ты знаешь, Халаку, это такая отвратительная работа, всегда делать то, что нужно, не имея возможности даже узнать, зачем оно нужно и кому..."

 Отправлено: 04.11.08 01:36. Заголовок: Убийца мог порой обм..

Убийца мог порой обманчиво казаться разным, но оттого никогда не переставал быть самим собой. Кому как не Сибилл было знать об этом? Однако майор Рихтер, кажется, забыла. Непозволительно долгий срок предпочла обманываться в своих неустанных попытках, закрыв глаза на объективные факты, увидеть в минутном кажущемся снисхождении демона особенный скрытый смысл. Смысл, которого никогда не существовало. Во всяком случае, для нее… Теперь же от целой вселенной ее сладких иллюзий остался лишь пепел, развеянный по ветру последним прощальным жестом министра.
Прикосновение Исмаэля наполнило тело Сибилл нестерпимой болью. Девушка в тот же миг побледнела, болезненно вздрогнула и, стиснув зубы, упала на пол камеры. Казалось, всей этой боли уже не находилось места внутри. Казалось, что от перенапряжения сейчас начнут лопаться кровеносные сосуды. Казалось, это конец… но в тот же самый миг, когда боль дошла до предела, она мгновенно исчезла. О, да! Убийца как никто другой, пожалуй, знал толк в человеческой и нечеловеческой боли. Играл с ней, как хотел. Виртуозно, будто мастер Паганини на единственной уцелевшей после дьявольской трели струне. Впрочем, даже совершеннее… А Сибилл между тем не проронила ни звука, только, тяжело дыша, с трудом приподнялась на локтях с холодного пола камеры. Руки дрожали, все тело будто бы свело судорогой и теперь понемногу болезненно отпускало, девушку колотил озноб, а на лбу выступили бисеринки холодного пота, перемешанного с кровью, просочившейся сквозь поры кожи. Ярко-алая кровь на бледном как смерть лице. Лихорадочный, болезненно-ненормальный блеск пустых глаз, в коих отражалась теперь только абсолютная чернота адской бездны. Пугающе-притягательная картина, прекрасная в своей чертовской извращенности.
Она улыбалась. Вернее, ее искусанные в кровь губы были растянуты в чем-то больше напоминавшем хищно удовлетворенный оскал. Майор Рихтер посмотрела в глаза министру и тихо засмеялась. Сибилл любила именно такого Лорда Исмаэля. Жестокого… Когда-то в прошлой жизни. На самом деле любила, своей особенной странной извращенной любовью, но вместе с тем вполне искренне. Мазохизм, вероятно. Это имело место быть, теперь ушло в небытие.
Сибилл с трудом поднялась на ноги, не ожидая того, что кто-то подаст ей руку, и привычным жестом одернула мундир. В это время Исмаэлю его личный безмолвный призрачный посыльный передал конверт от брата. Девушка с застывшим на лице выражением холодного, отстраненного любопытства, будто речь шла вовсе не о ней, внимательно выслушала отданный Убийцей лейтенанту приказ. Да, все так и есть… Оружие переходило в руки новому владельцу. Более холодному, более жестокому. Еще более бесчеловечному. Чужому… Так должно было случиться однажды. Так случилось сегодня, здесь, сейчас. Шаг вперед, и на ступеньку вверх.
Конвоир уже стоял в дверях, глядя на нее со смесью смущения и опаски в глазах, а Сибилл, выходя из камеры с гордо поднятой головой, остановилась на пороге и обернулась. Девушка скользнула безжизненным взглядом по фигуре разжалованного генерала, вновь остановилась взглядом на черных глазах Убийцы и тихо обронила:
-- Спасибо.
Она уходила, он оставался. В прошлом. Такова жизнь. Сибилл уходила, уходила вперед, поднималась вверх, но оставить за спиной весь этот груз в одночасье оказалось слишком тяжело даже для нее. То, что было только что обращено в прах, еще должен был развеять ветер. Всего несколько секунд, и девушка отвела взгляд от Лорда Исмаэля, вновь на мгновение подарив его экс-генералу, чтобы затем устремить его в темноту подвального коридора тюремного блока. Вперед.

 Отправлено: 17.11.08 23:20. Заголовок: Поразительно, как лю..

Поразительно, как люди... или даже демоны... в общем существа способны быстро терять доверие друг друга, но не только доверие, а еще в добавок и уважение. Конечно абсолютно ясно, что уважение генерала, а тем более разжалованного похоже генерала, всесильному министру юстиции вряд ли нужно и вряд ли последний хоть раз задумывался над фактом его обладания, но как бы-то ни было всего за пару минут этого разговора Исмаэль потерял уважение Ривера.
Яблоко от яблони недалеко падает. И стоило было бы ожидать, что два брата похоже. Не признавая лишних слов, они ждут только информации. Верно конечно. Наличие слов - факт мышления, а демонам не нужно, чтобы послушные куклы в их руках вдруг обрели способность к размышлению. Сам Ривера не любил бесед, отступающих от устава например с рядовыми, но тем из солдат или офицеров кто не казался ему машиной для выполнения приказов и все-таки имел мозг Ривера разрешал отвечать более распостраненно чем уставное "Да" или "Нет". Хотя... генералу же вот уже второй день доказывают, что он делал все неверно. И не было тридцатилетней успешной службы и десяток лет во главе одной из главных силовых структур - СВБР.
И вот тут Риверу осенило! Он наконец понял, в чем он ошибся. Он начал ошибочно считать себя если не равным, то хотя бы приближенным к демонам. Вольность, которая людям запрещена... что ж. Надо сказать его крайне по-республикански поставили на место. Генерал попал в жернова всесильной армейской машины уничтожения. Отлаженный надо сказать механизм, немалую к созданию части которого приложил руку и сам Ривера.

Натаниэль слишком поздно вспомнил, что может произойти. О да, именно вспомнил. Убийца уже приходил на последнем курсе академии к будущим специалистам дознователям, где с удовольствием продемонстрировал для каждого, что такое боль... их собственная боль, рвущаяся лавиной изнутри и захлестывающаяя каждую клеточку разума, заставляя шерочайшее человеческое сознание сузиться до размеров всего лишь испытывающего боль тела.
Испаэль не мог не заметить, как напрягается генерал, когда лицо Рихтер закрывает гримаса боли, как генерал усилием воли подавляет инстинктивный рывок вперед, толи для того чтобы бессмысленно пытаться помочь своей ученице, толи для того, чтобы к чертям собачим задушить Исмаэля.
Comendante стоял с истинно каменным лицом, силясь только не смотреть в сторону мисс Рихтер. Впервые за всю его службу чужая боль не вызвала безразличия или такого сладкого удовольствия. Напротив, Ривера чувствовал отголосок этой боли внутри себя, как будто это он сейчас страдал от демонического прикосновения министра юстиции.
Боль - один из постоянных инструментов дознавателя. Ривера об этом знал, как преподаватель. И именно эти мысли помогали спасти себя от жгучего желания броситься к Сибилл, сделать все, чтобы прекратить ее страдания... помочь! Сейчас же!

Нет, генерал специально заставлял себя думать о другом. И на ум, сквозь панический страх за единственно родное, близкое живое существо, неохотно ползли воспоминания.
Ведь он уже делал ей больно. Давно. Несколько лет назад. Делал, как и всем - на своих лекциях, показывая самыми изощренными способами какую боль они должны приносить людям, одновременно уча курсантов правильно ее переносить. Именно переносить, а не терпеть. Только вот Ривера отлично помнил безумный взгляд Сибилл когда даходила ее очередь до такого индивидуального занятия. И эта улыбка, словно он в те моменты доставлял ей удовольствие, а не причинял боль, как умел.
-Кричи... Кричи!- несдержавшись процедил генерал сквозь зубы. Почти также как и семь лет назад.
Да, это пожалуй единственная часть его занятий, где курсант Рихтер в свое время умудрилась получить давольно низкие оценки. Из-за нежелания вести себя правильно. Держать боль в себе по мнению генерала было просто глупо. Это не показывало, что ты сильнее - это показывало, что у тебя чуть больше выносливости, чтобы на несколько минут раньше не потерять сознание от болевого шока. Некоторые голосили во все горло, некоторые сдавленно рычали, другие били кулаками в подлокотники кресла. Но все они выражали, выплескивали боль. Они, но не она.
В жесте очерядного... глубокого учительского разочарования, Ривера закрыл глаза, оставаясь недвижным, словно гранитная плита.
Всё кончилось и Ривера сделав один шаг в ее сторону подал руку, но она почему-то невоспользовалась его помощью. Натаниэль сдержанно и как-то грустно улыбнулся уголком губ.
-Ничего не меняется... почти...- тихим шепотом сорвались с губ слова, но в этот момент заговорил Исмаэль.

Это было по меньшей мере странно. На протяжении вот уже долгого времени Ривера неоднократно делал министру вполне прямые намеки на то, что генерал хочет забрать Сибилл в собственное ведомство. Министр же неоднократно резко и довольно четко пресекал любое подобное начинание, а тут так просто отдал свою правую руку брату. Ну что ж
-Господин министр!- отчеканил Ривера холодным уставным голосом и коротко кивнув, направился к двери.
Его теплая рука коснулась плеча Сибилл и это были бы даже легкие объятия... если бы генерал не остановился, превращая это в мимолетное косание, но не убирая руку, а лишь пропуская Сибилл вперед, позволяя тем самым прервать неосторожное прикосновение.